Я дверь отверстая стивен кинг
Мы с Ричардом сидели у меня на веранде, выходящей к песчаным дюнам на берегу залива. Дымок от его сигары лениво струился в воздухе, отгоняя москитов на почтительное расстояние. Вода была спокойного зеленовато-голубого цвета, небо — по-настоящему темно-синее. Приятное сочетание.
— Ты закопал его? — со вздохом спросил Ричард.
— Да. — Я полез в нагрудный карман и достал сигарету. Руки, перевязанные бинтами, с трудом повиновались. Они противно зудели. — Если хочешь посмотреть, придется пригнать багги. Это по песку не покатишь. — Я похлопал по своей каталке.
Свой багги с широкими, как подушки, шинами Ричард сделал из «фольксвагена» модели 1959 года. На нем он собирал прибитые к берегу деревья.
Попыхивая сигарой, он смотрел на залив,
— Не сейчас. Расскажи-ка мне еще раз.
Я вздохнул и попытался зажечь сигарету. Он забрал у меня спички и зажег сам. Я дважды глубоко затянулся. Пальцы нестерпимо зудели.
— Ладно, — сказал я. — Вчера вечером часов в семь я сидел здесь, смотрел на залив и курил, вот как сейчас, и…
— Начни с самого начала, — попросил он.
— Расскажи мне о полете, Я покачал головой.
— Ричард, мы уже об этом сотни раз говорили. Ничего нового…
— Постарайся вспомнить, — сказал он. — Может быть, вспомнишь сейчас.
— Вполне возможно. А как закончишь, поедем искать могилу.
— Могилу, — повторил я. В этом слове был какой-то коварный, страшный смысл, непонятный и мрачный; загадочнее даже, чем тьма того грозного океана, по которому мы с Кори плыли тогда, пять лет назад. Тьма, тьма, тьма.
Под бинтами мои новые глаза слепо таращились в окутывавшую их темноту…
…На орбиту нас вывела мощная ракета-носитель. Мы сделали виток вокруг Земли, проверяя работу всех систем корабля, и затем взяли курс на Венеру. Далеко остался сенат, все еще взбудораженно обсуждавший, целесообразно ли и дальше тратить такие средства на космические исследования, и руководство НАСА, неустанно молившееся, чтобы мы хоть что-нибудь нашли. Что угодно, но лишь бы нашли.
— Неважно что, — любил говаривать, слегка подвыпив, Дон Ловинджер, руководитель программы «Зевс». — У вас есть все, что надо: новейшее оборудование, плюс пять мощнейших телекамер и отличный телескоп с миллионом всяких линз и фильтров. Найдите золото или платину. А лучше всего каких-нибудь симпатичных глупеньких синих человечков, которых мы могли бы изучать, заставить на себя работать, и над которыми чувствовали бы свое превосходство. Найдите все, что угодно.
Кори и я горели желанием оправдать, если удастся, эти надежды. До сих пор исследования открытого космоса не принесли никаких ощутимых результатов. Начиная с Бормана, Андерса и Ловелла, слетавших в 68-м к Луне и обнаруживших пустынный малопривлекательный мир, похожий на грязный песчаный пляж, и кончая Маркеном и Джаксом, высадившимися десятилетия спустя на Марсе только затем, чтобы увидеть перед собой бесплодную пустыню, покрытую смерзшимся песком и цепляющимися за жизнь лишайниками, — все наши свершения были сплошной неудачей, стоившей миллиарды. Были и жертвы: Педерсон и Лидерер, оставшиеся навечно летать вокруг Солнца после того, как внезапно отказали сразу все системы корабля. Джон Дейвис, чья небольшая орбитальная станция по «счастливой» случайности — один шанс из тысячи — была пробита метеоритом. Да, исследования почти не продвинулись вперед. Похоже, полет к Венере мог стать нашей последней возможностью заявить о себе.
Прошло шестнадцать дней полета. Мы наблюдали, как Венера из звезды вырастает в круг размером с хрустальный шар для гадания; перекидывались шуточками с центром управления в Хантсвилле, слушали записи Вагнера и «Битлз», следили за ходом автоматизированных экспериментов, охватывавших практически все — от измерений солнечного ветра до проблем навигации в открытом космосе. Дважды проводили корректировку траектории полета, в обоих случаях минимальную. А на девятый день Кори пришлось выйти из корабля и долбить по выдвижной АДК, пока она не заработала. Ничего особенного больше не произошло, пока…
— АДК? — переспросил Ричард. — Это еще что?
— Антенна для дальнего космоса. Эксперимент, который так и не удался. Мы передавали в эфир высокочастотные импульсы в надежде на то, что кого-нибудь угораздит их принять, — я потер пальцы о брюки, но это не принесло облегчения — наоборот, зуд еще больше усилился, — Видишь ли, это что-то вроде радиотелескопа в Западной Виргинии, который принимает сигналы из космоса. Только мы не принимали, а передавали, в основном на дальние планеты: Юпитер, Сатурн, Уран. Но если там и есть разумные жители, как раз тогда они, видимо, все, как один, крепко спали.
— Из корабля выходил только Кори?
— Да. И если он принес с собой какую-нибудь межзвездную чуму, телеметрия ее не обнаружила.
— Не в этом дело, — рассердился я, — Важно только то, что происходит здесь и теперь… Вчера вечером они убили парнишку, Ричард, Поверь, это было просто ужасно…
— Рассказывай дальше, — попросил он.
Я глухо рассмеялся:
Наконец мы вышли на эксцентрическую орбиту. Она была вытянутой и постепенно приближалась к поверхности планеты, Триста двадцать к двадцати шести милям — это на первом витке. На втором апогей был еще выше, а перигей ниже. Мы облетели Венеру, как и планировалось, четыре раза. Рассмотрели ее как следует. Отсняли больше шестисот слайдов и бог знает сколько кинопленки.
Облачный покров состоит в равных пропорциях из метана, аммиака, пыли. Сама планета напоминает Большой Каньон в аэродинамической трубе. Кори рассчитал, что скорость ветра у поверхности около 600 миль в час. При спуске наш зонд непрерывно пищал, а потом, взвизгнув, умолк. Мы не увидели ни растительности, ни каких-либо признаков жизни, Спектроскоп показал лишь незначительные залежи полезных ископаемых. Вот тебе и Венера. Нет ничего, и хоть ты лопни. Только страх. Словно летаешь вокруг дома с привидениями в открытом космосе. Знаю, это уже не из области науки, но поверь, у меня внутри все переворачивалось от страха до тех пор, пока мы оттуда не убрались. Она не похожа на Луну. И Луна пустынна, но она какая-то… ну, словом, дезинфицированная, что ли. Мир. открывшийся нам, совершенно не похож на все, к чему мы привыкли. Может, и к лучшему, что Венера скрыта от нас облаками. На вид она словно обглоданный череп, точнее, пожалуй, не скажешь.
Я дверь отверстая стивен кинг
Я – дверь отверстая
Мы с Ричардом сидели на крыльце, любовались песчаными дюнами и Мексиканским заливом за ними. Дым сигары Ричарда лениво клубился, держа комаров на почтительном расстоянии. Океан на горизонте отдавал прохладной зеленью, а небо над ним было глубокого синего цвета. Красиво, что и говорить.
– Не приснилось. И я его не убивал, говорю же. Это все они. Я лишь дверь.
Я достал сигарету из кармана рубашки. Перебинтованные руки слушались плохо. И чесались немилосердно.
– Если захочешь посмотреть, придется брать твой пескоход. Это, – я кивнул на свою инвалидную коляску, – по песку не ездит.
У Ричарда был багги для передвижения по дюнам – переделанный «фольксваген-жук» 1959 года с полуметровыми колесами. Он собирал на нем плавник – деревянные обломки, вынесенные волнами на берег. С тех пор как Ричард продал свое агентство недвижимости в Мэриленде, он жил тут, на косе Каролина, – делал из плавника скульптуры и по безбожной цене загонял их туристам.
Он пыхнул сигарой и посмотрел на залив.
– Да уж. Расскажи все сначала.
Я вздохнул и попытался закурить. Ричард отобрал у меня спички и зажег сигарету. Я сделал две глубокие затяжки. Пальцы нестерпимо чесались.
– Хорошо, – кивнул я. – Вчера, часов в семь вечера, я был на пляже, смотрел на залив, курил, как сейчас, и тут…
– Ричард, ну сколько можно? Ничего нового…
Испещренное глубокими морщинами лицо Ричарда было загадочным, как его скульптуры.
– Может, ты вспомнишь что-то еще, – сказал он. – Сейчас точно вспомнить.
– Конечно. А когда закончишь, поищем могилу.
– Могила… – повторил я. Пустое, гулкое слово – темное, темнее даже того безбрежного пространства, которое мы с Кори пересекли пять лет назад. Тьма, тьма, тьма.
Мои новые глаза под повязками слепо таращились в темень стягивавших их бинтов. Они ужасно чесались.
На орбиту нас с Кори зашвырнула ракета «Сатурн-16». Кто-то из комментаторов окрестил ее Ракетой-Небоскребом. Здоровенная была дура, ничего не скажешь. Рядом с ней первые «Сатурны» казались детскими игрушками. Стартовую площадку пришлось заглубить на шестьдесят метров – иначе сдуло бы в океан половину мыса Кеннеди.
Мы сделали оборот вокруг Земли, проверили все системы, потом включили разгонный блок. Направление – Венера. На Земле остался сенат, в котором шла драка по поводу ассигнований на исследование космоса, и группа людей из НАСА, молившихся, чтобы мы нашли хоть что-то полезное. Что угодно.
– Не важно что, – каждый раз говорил после пары стаканов Дон Ловинджер, штатный умник проекта «Зевс». – В вашем распоряжении куча приборов, пять роскошных телекамер и маленький, но крутой телескоп с хреновой тучей всяких там фильтров и линз. Найдите золото, найдите платину. А еще лучше – найдите каких-нибудь милых, туповатых синих человечков, чтобы мы их изучали, ощущая свое превосходство. Хоть что-нибудь! Да хоть призрак Пиноккио – уже дело.
Мы с Кори, разумеется, горели желанием сделать все, что в наших силах. Но космическая программа никак не шла. Начиная с Бормана, Андерса и Ловелла, облетевших в 1968 году Луну и увидевших пустынный зловещий мир, похожий на грязный песчаный пляж, и заканчивая Маркэном и Джексом, которые опустились на поверхность Марса одиннадцать лет спустя – лишь для того, чтобы обнаружить мерзлую пустыню и пару полудохлых лишайников, – исследование космоса оказалось поистине грандиозным (и очень дорогостоящим) провалом. Были и потери: Педерсон и Ледерер, навеки застрявшие на орбите вокруг Солнца из-за отказа всех систем во время предпоследнего полета программы «Аполлон». Джон Дэвис, маленькую орбитальную обсерваторию которого прошил метеорит, использовавший свою редкую, один к миллиону, вероятность. Нет, эту программу вряд ли кто-то назвал бы удачной. На самом деле Венера оставалась последним шансом швырнуть миру в лицо сакраментальное «Мы же вам говорили!».
Шел шестнадцатый день полета – мы ели консервы, играли в карты, успели простудиться и выздороветь – с технической точки зрения все было тип-топ. На третий день у нас накрылся конденсатор влаги, мы перешли на запасной – и все, практически никаких проблем до самого возвращения на Землю. Мы наблюдали, как Венера в иллюминаторе вырастала от яркой точки до белесого хрустального шара, обменивались шутками с ЦУПом, слушали записи Вагнера и «битлов», контролировали результаты экспериментов: от измерения солнечного ветра до навигации в глубоком космосе. Нам пришлось дважды микроскопически корректировать курс, а на девятый день полета Кори выбрался в открытый космос и пинал УНА, пока она не соизволила раскрыться. Больше ничего из ряда вон выходящего.
– УНА? – переспросил Ричард. – Что это?
– Неудачный эксперимент. Так мы в НАСА называли Узконаправленную Антенну – она передавала число «Пи» высокочастотными импульсами всем, кто захотел бы услышать.
Я потер руки об штаны, но это не помогло. Наоборот, стало хуже.
– Идея та же, что и с радиотелескопом в Западной Виргинии – читал, наверное, – она «слушает» звезды. Только мы, вместо приема, передавали сигнал на Юпитер, Сатурн, Уран. Если там и была какая-то разумная жизнь, то как раз в это время она крепко дрыхла.
– В космос выходил только Кори?
– Да. И если он занес внутрь какую-то межзвездную чуму, телеметрия этого не показала.
– Уже не важно, – бросил я раздраженно. – Важно, что происходит здесь и сейчас. Ричард, вчера они убили мальчонку. Зрелище было не из приятных – как и ощущения. Его голова… она взорвалась. Как если бы кто-то выскреб из черепа его мозги и положил вместо них гранату.
– Что еще рассказать? Мы перешли на околопланетную орбиту с сильным эксцентриситетом, от трехсот двадцати до семидесяти шести миль – и это только на первом витке, дальше апогей стал еще больше, а перигей уменьшился. Можно было сделать не больше четырех витков, мы пошли на максимум. Отлично рассмотрели планету, сделали около шести сотен снимков и собрали бог знает сколько видеоматериалов.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Я дверь отверстая стивен кинг
Я – дверь отверстая
Мы с Ричардом сидели на крыльце, любовались песчаными дюнами и Мексиканским заливом за ними. Дым сигары Ричарда лениво клубился, держа комаров на почтительном расстоянии. Океан на горизонте отдавал прохладной зеленью, а небо над ним было глубокого синего цвета. Красиво, что и говорить.
– Не приснилось. И я его не убивал, говорю же. Это все они. Я лишь дверь.
Я достал сигарету из кармана рубашки. Перебинтованные руки слушались плохо. И чесались немилосердно.
– Если захочешь посмотреть, придется брать твой пескоход. Это, – я кивнул на свою инвалидную коляску, – по песку не ездит.
У Ричарда был багги для передвижения по дюнам – переделанный «фольксваген-жук» 1959 года с полуметровыми колесами. Он собирал на нем плавник – деревянные обломки, вынесенные волнами на берег. С тех пор как Ричард продал свое агентство недвижимости в Мэриленде, он жил тут, на косе Каролина, – делал из плавника скульптуры и по безбожной цене загонял их туристам.
Он пыхнул сигарой и посмотрел на залив.
– Да уж. Расскажи все сначала.
Я вздохнул и попытался закурить. Ричард отобрал у меня спички и зажег сигарету. Я сделал две глубокие затяжки. Пальцы нестерпимо чесались.
– Хорошо, – кивнул я. – Вчера, часов в семь вечера, я был на пляже, смотрел на залив, курил, как сейчас, и тут…
– Ричард, ну сколько можно? Ничего нового…
Испещренное глубокими морщинами лицо Ричарда было загадочным, как его скульптуры.
– Может, ты вспомнишь что-то еще, – сказал он. – Сейчас точно вспомнить.
– Конечно. А когда закончишь, поищем могилу.
– Могила… – повторил я. Пустое, гулкое слово – темное, темнее даже того безбрежного пространства, которое мы с Кори пересекли пять лет назад. Тьма, тьма, тьма.
Мои новые глаза под повязками слепо таращились в темень стягивавших их бинтов. Они ужасно чесались.
На орбиту нас с Кори зашвырнула ракета «Сатурн-16». Кто-то из комментаторов окрестил ее Ракетой-Небоскребом. Здоровенная была дура, ничего не скажешь. Рядом с ней первые «Сатурны» казались детскими игрушками. Стартовую площадку пришлось заглубить на шестьдесят метров – иначе сдуло бы в океан половину мыса Кеннеди.
Мы сделали оборот вокруг Земли, проверили все системы, потом включили разгонный блок. Направление – Венера. На Земле остался сенат, в котором шла драка по поводу ассигнований на исследование космоса, и группа людей из НАСА, молившихся, чтобы мы нашли хоть что-то полезное. Что угодно.
– Не важно что, – каждый раз говорил после пары стаканов Дон Ловинджер, штатный умник проекта «Зевс». – В вашем распоряжении куча приборов, пять роскошных телекамер и маленький, но крутой телескоп с хреновой тучей всяких там фильтров и линз. Найдите золото, найдите платину. А еще лучше – найдите каких-нибудь милых, туповатых синих человечков, чтобы мы их изучали, ощущая свое превосходство. Хоть что-нибудь! Да хоть призрак Пиноккио – уже дело.
Мы с Кори, разумеется, горели желанием сделать все, что в наших силах. Но космическая программа никак не шла. Начиная с Бормана, Андерса и Ловелла, облетевших в 1968 году Луну и увидевших пустынный зловещий мир, похожий на грязный песчаный пляж, и заканчивая Маркэном и Джексом, которые опустились на поверхность Марса одиннадцать лет спустя – лишь для того, чтобы обнаружить мерзлую пустыню и пару полудохлых лишайников, – исследование космоса оказалось поистине грандиозным (и очень дорогостоящим) провалом. Были и потери: Педерсон и Ледерер, навеки застрявшие на орбите вокруг Солнца из-за отказа всех систем во время предпоследнего полета программы «Аполлон». Джон Дэвис, маленькую орбитальную обсерваторию которого прошил метеорит, использовавший свою редкую, один к миллиону, вероятность. Нет, эту программу вряд ли кто-то назвал бы удачной. На самом деле Венера оставалась последним шансом швырнуть миру в лицо сакраментальное «Мы же вам говорили!».
Шел шестнадцатый день полета – мы ели консервы, играли в карты, успели простудиться и выздороветь – с технической точки зрения все было тип-топ. На третий день у нас накрылся конденсатор влаги, мы перешли на запасной – и все, практически никаких проблем до самого возвращения на Землю. Мы наблюдали, как Венера в иллюминаторе вырастала от яркой точки до белесого хрустального шара, обменивались шутками с ЦУПом, слушали записи Вагнера и «битлов», контролировали результаты экспериментов: от измерения солнечного ветра до навигации в глубоком космосе. Нам пришлось дважды микроскопически корректировать курс, а на девятый день полета Кори выбрался в открытый космос и пинал УНА, пока она не соизволила раскрыться. Больше ничего из ряда вон выходящего.
– УНА? – переспросил Ричард. – Что это?
– Неудачный эксперимент. Так мы в НАСА называли Узконаправленную Антенну – она передавала число «Пи» высокочастотными импульсами всем, кто захотел бы услышать.
Я потер руки об штаны, но это не помогло. Наоборот, стало хуже.
– Идея та же, что и с радиотелескопом в Западной Виргинии – читал, наверное, – она «слушает» звезды. Только мы, вместо приема, передавали сигнал на Юпитер, Сатурн, Уран. Если там и была какая-то разумная жизнь, то как раз в это время она крепко дрыхла.
– В космос выходил только Кори?
– Да. И если он занес внутрь какую-то межзвездную чуму, телеметрия этого не показала.
– Уже не важно, – бросил я раздраженно. – Важно, что происходит здесь и сейчас. Ричард, вчера они убили мальчонку. Зрелище было не из приятных – как и ощущения. Его голова… она взорвалась. Как если бы кто-то выскреб из черепа его мозги и положил вместо них гранату.
– Что еще рассказать? Мы перешли на околопланетную орбиту с сильным эксцентриситетом, от трехсот двадцати до семидесяти шести миль – и это только на первом витке, дальше апогей стал еще больше, а перигей уменьшился. Можно было сделать не больше четырех витков, мы пошли на максимум. Отлично рассмотрели планету, сделали около шести сотен снимков и собрали бог знает сколько видеоматериалов.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Стивен Кинг «Чужими глазами»
Чужими глазами
Другие названия: Я — дверь; Я — дверной проём; Чужие глаза; Дверь; Взгляд изнутри; Я — дверь отверстая
Язык написания: английский
Перевод на русский: — А. Левенко, В. Фесик (Дверь) ; 1987 г. — 1 изд. — С. Таск (Чужими глазами, Я — дверь) ; 1991 г. — 10 изд. — А. Мясников (Взгляд изнутри, Я — дверной проём ) ; 1993 г. — 3 изд. — А. Аракелов (Я — дверь отверстая) ; 2011 г. — 4 изд.
Побывав на орбите Венеры, космонавт Артур заражается страшной болезнью, и теперь на его руках, раздвигая кожу, появляются маленькие чужеродные глазки, смотрящие на наш мир с ненавистью…
Рассказ с измененным сюжетом был опубликован под названием «Дверь» в журнале «Техника-молодёжи» № 6 за 1987 г., стр. 58-62, пер. Андрей Левенко, Владимир Фесик. (с) тессилуч
Номинации на премии:
| номинант | Великое Кольцо, 1987 // Переводное произведение (рассказ) |
Издания на иностранных языках:
Доступность в электронном виде:
Если мне не изменяет память, в первый раз читал этот рассказ в журнале «Техника — молодежи» в далеком 1987 году. Ну а потом конечно попадался он мне в различных изданиях и переводах. И каждый раз безумно нравился. Вообще, считаю его одним из наиболее удачных рассказов Кинга.
Рассказ удачен по многим параметрам. Прежде всего — это краткая форма. Вот не люблю я пространные, тягомотные произведения Кинга, в которых, пока добираешься до конца, забываешь, с чего начинал. Тут все лаконично, компактно, концентрировано.
Во-вторых, мне нравится тема. Зло из космоса — это то, что меня по-настоящему захватывает, заставляя переживать. Причем зло непонятное, не осознанное до конца, крадущееся, а не кровожадные монстры а ля Чужой или Хищник. И которое из космоса притаскивает сам человек, даже не зная об этом.
В-третьих, как ни странно, мне нравится отсутствие мистики. Жанр рассказа смело можно назвать научно-фантастическим. Именно из-за отсутствия мистики, рассказ приобретает особую реальность, и, соответственно, больше пугает. Излишняя мистика в данном случае выбросила бы сюжет на периферию правдоподобия: именно так — отстраненно — я и воспринимаю большинство мистических историй.
И в-четвертых, научно-фантастическая часть здесь разумно дозирована. Автору удалось избежать ненужных технических подробностей, отсутствие которых позволят читать рассказ и через сто лет, когда наука уйдет за пределы наших сегодняшних представлений.
В общем, хороший рассказ на все времена.
После первого давнего прочтения остался яркий и довольно жуткий образ – инопланетные глаза на ладонях. Остальное запомнилось смутно. Сейчас, прочитав сызнова, этот образ потеснило другое – то, при котором название «Я – дверной проём» подошло бы больше. Ведь ощущать себя порталом для иных существ, видеть привычный мир их чуждым, ненавидящим взглядом, да и просто соприкасаться таким образом со злобным разумом, проникшим из космоса (что-то из Лавкрафта, нет?) – самое жуткое тут.
Но есть подозрение, что кроме этого (и, пожалуй, сцены на пляже,
Довольно необычный рассказ с научно фантастической подоплекой об овладении телом землянина инопланетным разумом (а то и некими спорами пришельца). Иное восприятие реальности пришельца приводит к плачевным последствиям, так как он воспринимает наш мир и населяющих его существ как угрозу, которая реально способно причинить ему вред. Отсюда и след из жертв, оставленных им. Довольно необычно.
А что если все таки не было никакого заражения, а главный герой просто убийца с прогрессирующим психическим отклонением, которому кажется будто инопланетный разум захватывает его тело. Мысль заслуживающая право на существование.
Жуткая кинговская история, которую я читал в первом мерзком переводе.
Но есть такое дело. По ходу автор проявляет некоторые углубленные технические познания. Частично они неправильные. Никогда ракета Сатурн, независимо от маркировки, из шахты не стартовала (если это переводчик не начудил). С другой стороны — автор ничего не придумал. Почти. Был такой план — облететь Венеру космонавтами без выхода на орбиту планеты. Все было а железе — и ракета и корабль. Вообще не было никаких проблем — даже обязательных финансовых. Запускается Сатурн-5 — 140 тонн на орбите. Корабль перестыковывается на 180-градусов со ступенью С-4Б. Там еще 70 тонн топлива порядком. И стандартно разгоняется, штатным двигателем до второй космической скорости. Опустошенный бак водорода очень большой — где-то 300 кубических метров. В нем и живут космонавты ( в Скайлэбе же жили, это и была третья ступень), пока летят до Венеры. Сложно? Да. Возможно? Тоже — да. Все оборудуется уже на Земле (концепция мокрой станции).
Фактически это — изложение плана НАСА, а не фантастика. Где там они подцепили страшную заразу — я не знаю и рад, что автор писал рассказ, исходя не из мечтаний, а из чертежей инженеров НАСА.
Если бы они тогда полетели — может, все остальное было бы еще — и Марс и далее. Во всяком случае первый пилотируемый межпланетный полет был бы.
Идея с вылезающими глазами и решение — чисто кинговские. Жуткие впечатления. Тут мы незаметно перемещаемся из реальной действительности в какую-то сюрреалистичную.
Противно если честно. 8 баллов.
Очень напомнило рассказ «Скелет» Рея Брэдбери. Там мы тоже имеем главного героя, нервная система которого перестала повиноваться хозяину. Тоже у человека появилась некая «нестандартная чувственность» нормально жить с которой не было никакой возможности. В настоящем рассказе имеет место не менее экзотическое неврологическое расстройство, из которого главный герой тоже делает множество незаурядных выводов. Парадоксально, но в парочке рассказов «Скелет» и «Чужими глазами», которые оба про психическое расстройство, мистика есть у Брэдбери, а у Кинга ее нет. Хотя, казалось, должно быть наоборот.
Космонавт возвращается из экспедиции на Венеру, став инвалидом во время путешествия. В качестве сувенира привозит с собой, в виде внезапно проступившей болезни, глаза некоего инопланетного организма, устроившего себе нечто вроде дверного проема, через который можно наблюдать за планетой людей и творить всякое.
Напряжение не падает ни на секунду. Рассказ проглатывается на одном дыхании. К тому же, здесь представлена одна из самых сильных концовок у Стивена Кинга. Больше ни слова, потому что без спойлеров не получится. Если вы любите читать и бояться — обязательно ознакомьтесь.
Неожиданная встреча, понимаешь.
Я же этот рассказ читал еще в школьные годы, обнаружив в каком-то потрепанном журнале без обложки. И содержание неплохо отложилось в голове, и даже ведь тогда казалось, что мало на свете более жутких вещей.
Только тогда имя автора мне ничего не говорило. И память вроде как намекала потом на то, что так напугавшая в отрочестве жуть про инопланетные глаза на пальцах астронавта, принадлежит Роду Серлингу.
Рассказ не в духе того Кинга, к которому мы привыкли. Дешевенький такой ужастик, автор которого еще не мастер и не король, и вроде как размышляет насчет «а не заняться ли нам научной фантастикой». Но уже хитрый автор: так ведь и не разберешься до конца повествования в том, существуют ли глаза инопланетян на теле главного героя на самом деле или у него просто весьма замысловато съехала крыша. Сам убивает разных человечков, а сваливает все на вселившееся в него зловещее нечто.
Эта недосказанность и ностальгические мотивы, всколыхнувшие мою душу, заставляют несколько завысить оценку отнюдь не выдающемуся произведению, являющемуся скорее пробой пера, а не заявкой на литературную значимость.
sergej210477, 21 сентября 2015 г.
О чем может быть рассказ с названием «Я — дверной проем»? Лично я, приступая к чтению, готовился к любому странному сюжету, вплоть до одержимой демонами (а еще характером и сарказмом) двери, которая заклинивала бы именно в тот момент, когда хозяин квартиры второпях возвращался за забытыми документами. На деле все оказалось куда более оригинально, чем я прикидывал.
Сюжет вертится вокруг космонавта Артура, который, побывав на орбите Венеры и вернувшись на Землю, получил медаль, деньги, инвалидность и дополнительные наборы глаз себе на руки. В этом собственно и заключается весь сюжет. А, совсем забыл, еще этими глазами смотрит кто-то чужой, инопланетный и очень, очень ненавидящий все земное.
Увы, но я никогда не буду перечитывать эту историю. Слишком уж она безнадежна.
А вот это совсем неплохой рассказ, где фантастики больше чем ужасов и они имеют вполне приятное сочетание, выразившееся в неординарном рассказе. Оригинальная идея, хороший сюжет, динамика, эмоции, напряжение и необычная концовка позволяют читателю получить удовольствие без какого-либо опасения чтения на ночь.
Мне прям сильно действие, завязка и идея этого рассказа напомнили старенький трэшфильм «Особь 2».
Незамысловатая идея — заражение космонавта инопланетным паразитом, превращающим персонажа в чудовище и заставляющего убивать почём зря.
Без лишних изысков, интриг, «Я — дверь отверстая» — неплохой, обезжиренный рассказ. Идеально подходит любителям лавкрафтианской тематики и нашествия инопланетян.
Психоделический рассказ, особенно поразил четырехмерный вариант видения книги, которая была в руках у героя. И само собой открытый вопрос о том, происходит это на самом деле либо в воображении героя
Рассказ прочитан еще в юности. Публикация была если не ошибаюсь в «Огоньке». С этого рассказа началось мое знакомство с Кингом. Забавно. Имя автора я подзабыл на несколько лет, а сам сюжет в голову врезался сразу же. Вот какая я впечатлительная натура. В юности была.
Человек в инвалидном кресле потирает зудящие, забинтованные руки и рассказывает своему собеседнику, что все стало только хуже. Путешествие в открытый космос даровало ему инвалидность в виде нефункционирующих задних конечностей и странных, инородных глаз, которые вылезают из конечностей передних. Глаза понятное дело потусторонне-паралелльномирные, присматриваются к нашему миру и находят его таким же несовершенным как и все человеки на планете Земля, с той лишь разницей, что глаза расправляются с человеками, как человеки с тараканами.
Зрительные образы переданные в мозг жертвы многоглазия разительно диссонируют с принятым восприятием, что неуклонно сказывается на душевной организации бывшего астронавта, сидящего в инвалидном кресле.
В этом рассказе Кингу удалось написать нечто мерзкое, пробирающее и отталкивающее. Рассказ может огорчить впечатлительных людей, а потому нужно признать — достойная реализация.
puma444, 28 сентября 2015 г.
В общем-то странный рассказ. Еще, что удивляет, так это пометка в жанре «Ужасы».
Да никакие это не ужасы. До ужасов не хватает подробностей. Здесь же описано более обобщенно, и читателю предстоит самому все додумать.
В общем, на ужасы не тянет, читается не очень легко
